Книга. ПУТЬ САМЦА. Роман Трахтенберг, Автобиографичная история мужчины и его женщин |
Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )
Книга. ПУТЬ САМЦА. Роман Трахтенберг, Автобиографичная история мужчины и его женщин |
7.4.2015, 23:46
Сообщение
#1
|
|
Очень активный Группа: Пользователи Сообщений: 1617 Регистрация: 2.2.2013 Из: Вечный странник,нет мне покоя Пользователь №: 4592 Репутация: 65 |
Роман Трахтенберг и его путь.
От 14-15 лет и времен дрочки, до Двух историй его ЛТР. Секс и его блядки описанны очень подробно. Девушкам для прочтения - бесполезна,так что можешь не читать! Эта книга о том, какой путь проходит каждый мужчина! СЕКСАНЕБЫЛО - обязательна. Да вот так вот, когда люди встречаются-люди ебуцца. И это нормально и ни чего такого в этом нет. Хотя для тебя это возможно и шок! Увы. Деда Мороза не существует. И да да да. Секс получить куда проще чем ты думаешь, просто на одни и теже вещи мы с тобой смотрим под разным углом. Вот и все. Секс был - достойна прочтения-поверь. Но не принципиальна. для возврата...только как чужой опыт. А опыт как известно штука бесценная, ну а мастерство вообще не пропьешь В процессе санчаса можешь прочитать. Или как всем остальным - если ты спросишь что это за книга - больше экшн или жесткое порево? Это легкое порно. Просто путь самца. Который проходит каждый мужчина. Это лишний опыт для тебя. Определенный взгляд на вещи и на мир. Приятного чтения. Сообщение отредактировал Kreol/Strannik - 23.10.2019, 3:28 |
|
|
8.4.2015, 0:05
Сообщение
#2
|
|
Очень активный Группа: Пользователи Сообщений: 1617 Регистрация: 2.2.2013 Из: Вечный странник,нет мне покоя Пользователь №: 4592 Репутация: 65 |
Роман Трахтенберг
Путь самца Вступление – Любимая! – Какая «любимая», если ты мне изменяешь?! – Если бы не изменял – то была бы единственная, а так – любимая… Я начал работать над этой книгой потому, что внезапно впервые в жизни остался совсем один. Жены не было. Потому что я от неё ушёл к любовнице. Но и любовницы не стало. Потому что её я выгнал. Каких-то других постоянных партнёрш на горизонте также не наблюдалось. Потому как с незамужними я держу дистанцию: подружил чуть-чуть – и до свидания, пока-пока. Ведь они опасны, ибо, в силу своего коварства или ввиду многочисленности популяции, стремятся попасть в «Красную книгу», то есть в твой паспорт. А мои замужние любовницы, с которыми мне было бы удобно, живут по тому же циничному принципу, что и я. То есть приезжают ко мне, когда этого хотят они, а совсем не тогда, когда я подыхаю от тоски в голоде и холоде. Когда некому сварить суп и залечить сердечную рану. Им твои проблемы до фонаря. Желая убежать от такого неожиданного кошмара, я подался туда, куда нормальному человеку пойти и в голову не стукнет: в писатели. И решил посвятить своё творчество тому, чего в моей жизни было навалом, как мусора на помойке, и что однажды вдруг исчезло, как снег в период оттепели. А именно – бабам! Я, правда, не знаю, как бабцы отреагируют на мой труд. Будет ли им интересно узнать, что мы, мужики, часто невооружённым глазом видим все их приёмы, ужимки и прыжки. И что иногда точно знаем, где у них кнопочка, на которую нужно нажать, чтобы всё срослось. А мы знаем, потому что изучаем их всю жизнь и следим за ними внимательнее, чем они думают. Начинаем исследования уже в подростковый период, а заканчиваем… Да никогда конца этому не будет. Вначале, по малолетству, в голове роится только одна мысль: кого бы, кого бы?!! Потом мы слегка взрослеем, у нас появляется юношеское эстетство, и хочется уже чего-нибудь эдакого. Например, девственной чистоты. И ты изучаешь именно эту горную породу. Проходит какое-то время, появляется цинизм, и тянет на проституток, олицетворяющих мегаполисную грязь. С теми приятней, зато с этими гораздо проще! Не надо кривляться, уговаривать, они вынуждены принимать нас такими, какие мы есть… Потом приходит осознание того, что вообще не интересен секс как таковой, а хочется любви: чистой и светлой. Сначала с женой, но потом и с ней неинтересно – потому что она уже есть, – и тогда находишь любовницу. Причём талантливую и перспективную, чтобы её общение с тобой не прошло даром. Ты ведь уже известен и богат, и можешь ей помочь. Тебе кажется, что девица, которая строит себе карьеру, по гроб жизни должна быть благодарна тому, кто поможет ей выйти в люди. Ты думаешь именно так потому, что сам был бы благодарен подобной помощи – в своё время. Но ты и тут просчитываешься. На поверку эта вулканическая порода: любовница и начинающий талант в одном лице оказываются одной, да притом ещё и самой заурядной бл…ю… Пытаешься воссоединиться с женой. Но не факт, что тебя теперь примут. Поэтому приходится постоянно просить у неё прощения только мысленно, удивляясь самому себе. Надо же, думаешь ты, с ней жизнь началась, к ней же и возвращается. А ты все искал-искал, все выбирал-выбирал. Все думал, что, может, повезёт, что, может, найдёшь лучше. Но лучшее, оказывается, всегда было рядом. То есть ты, подобно экскаватору, зарываешься все глубже и глубже, вынимаешь пласт за пластом до тех пор, пока не оказываешься на самом дне самого глубокого ущелья. Теперь уже некуда двигаться: вниз – невозможно, наверх – не вернуться. Говорят, что люди не летают. Нужно только уточнить – не летают вверх. И ты теперь – как Колобок: «И от бабушки ушёл, и от дедушки ушёл…» Почему-то, только когда тебя хочет съесть Лиса, ты понимаешь, что самое главное в жизни – это семья. Правда, некоторые видят главное сразу. Есть такие уникумы. Я, к сожалению, не такой – я ОБЫКНОВЕННЫЙ. И мне придётся не раз покаяться за свои ошибки. О семье пишу немного. Самое важное пусть останется за кадром. Я же расскажу о… проблемах. Главная – это выбор: мы никак не можем его сделать и на что-то решиться. Ведь нам кажется, что чем дальше и глубже, тем лучше и моложе. Нам – это большинству мужчин, которые в книге обозначаются термином «самцы». Иногда мы до старости, как дети в магазине сладостей: одну конфету держишь в руке, две во рту, а при этом ещё и пожираешь глазами прилавок. И пока все здесь не перепробуешь, боишься, что самую вкусную всё-таки упустил. Перепробуешь все – получишь дикую изжогу. Вылечишься, придёшь в себя – подумаешь, а почему бы не поделиться опытом с другими? Причём предельно честно и местами цинично. Пусть я кому-то покажусь самоуверенным, ну извините. Я всё-таки артист и поэтому должен всегда быть уверенным в себе и в своей правоте. … А кстати: у баб те же проблемы. Они точно такие же дети в кондитерском отделе. Честное слово. Девочка плачет, Что делать – не знает: Одного члена мало, А два не влезает. У меня свой клуб, где есть стриптиз. По долгу службы и из чисто мужского любопытства я ежедневно общаюсь с танцовщицами. Так что эту общечеловеческую драму я вижу и с женской стороны. И даже регулярно пытаюсь предостеречь девиц, предупреждаю, где они могут проколоться: «Самое главное – это семья, дуры!»…Без толку. Ведь они уверены, что с этим парнем заводить детей не стоит; ведь, может быть, именно сегодня появится настоящий принц, завтра – второй, послезавтра – третий. Потом на неё позарится миллиардер, и она, наконец-то, выйдет замуж. Не тут-то было. После-послезавтра мне приходится говорить: «Все, деточка. Ты уже старуха. То, что ты не замужем, – проблема твоя, а вот то, что при взгляде на тебя, танцующую, создаётся впечатление, что ты разлагаешься прямо на сцене, и от тебя отваливаются куски мяса, – моя. Ты уволена. Прощай!» Баба, у которой отнимают последний шанс, – странное создание: она и беззащитна, как ребёнок, которого почему-то выставляют из магазина, и опасна, как пожилая ядовитая кобра. …Кстати, почему бы мне не начать непосредственно с женского вероломства? Хочу! Хочу! Хочу!… Учитель кладёт на стол кирпич и спрашивает: – Дети, о чём вы думаете, глядя на этот кирпич? – Как много больниц можно построить из этого кирпича! – Как много школ и детских садов! – О бабах! – Вовочка, ну какая же связь между кирпичом и бабами?! – Никакой! Я всегда о них думаю. То, что бабы могут быть коварными и кого-то подставлять вместо себя, я понял в четырнадцатилетнем возрасте. «Ну Ромка, ну че ты к нам пристаёшь!» – жеманно вопили одноклассницы, отбиваясь от моих нахальных приставаний. Хотя, прошу заметить, приставания эти происходили всегда в доме моих родителей, куда девочки сами же и напрашивались. Привлекал их, правда, не столько я, сколько наш холодильник, где стояли разные деликатесы, приносимые моей матушкой-стоматологом с работы. Девчонки пожирали сгущёнку и конфеты, которые в те времена были жутким дефицитом (о чём я по наивности даже не подозревал), и за это терпели то, что я, пользуясь случаем, хватал их за грудь. А может, им это и нравилось? По крайней мере, они не выказывали особого неудовольствия. Даже напротив: разгорячённой толпой мы носились по комнатам, сбивая с кроватей покрывала и скатерти со столов. «Ну Ромка, а знаешь, че мы тебе скажем? – однажды хитро сообщили девочки. – Приставал бы к Наташке. Это которая в соседнем подъезде живёт. Она на год нас старше. Наташка же всем даёт». …Сейчас я понимаю, что девчонкам просто не хотелось упускать возможность безнаказанно являться в гости ко мне и холодильнику. Потому что им, подрастающим женщинам, хотелось, чтобы сгущёнка у них была, а им бы за это ничего не было! Наташку они, не сговариваясь, подставили. Девочка эта была глупенькая, хоть и старше нас. Она уже подрабатывала кассиршей в магазине и училась в вечерней школе, так как семья у неё была небогатая. И вряд ли Наташка всем давала в силу возрастных причин. Время тогда было другое. Но заявление своих одноклассниц я принял за чистую монету. Тем более что вообще фраза «Наташка всем даёт» может любого четырнадцатилетнего мальчика выбить из колеи! Ясно, что вскоре ни о чём другом я думать не мог. И разрабатывал план, чем завлечь Наташку. То обещал ей хорошую музыку, но музыкой она не особо интересовалась. – А у меня концерт Райкина на кассете есть, – сообщил я, следя за реакцией. Это её заинтриговало. Концерт Аркадия Исааковича я записал на спектакле. Но переписывать его на другие носители при тогдашней технике был сущий геморрой. Впрочем, этот подвиг я совершил. Чего только не сделаешь, раз «Наташка всем даёт!» Да-ааа, всё-таки это магическая формула. …Но и после этого Наташка заявила, что ей со мной все равно некогда общаться. Ей надо реферат писать. По «Малой земле» Брежнева. – Я помогу! – завопил я. Писать его я, конечно, не собирался, сославшись на то, что всё должно быть написано её почерком. Но я свершил «огромный труд», подчеркнув в книге все важные места, которые «всего лишь надо было тупо перенести на бумагу». И снова примчался к Наташке. – Вот смотри, всё сделал! Тебе только переписать. Ну а давай ты мне за это… И неожиданно для себя я с ужасом понял, что попросить главное не успеваю. Через час начиналось собеседование в техникуме. В училища и разного рода техникумы тогда собрались поступать многие ребята после восьмого класса. И я в том числе. Ведь, во-первых, там платили стипендию. А деньги в кармане прибавляли возраст и «вес». Да и при знакомствах на улице с бабами говорить, что ты школьник, было беспонтово. То ли дело студент! Но именно сейчас две мечты: сбежать из школы в техникум и переспать с Наташкой – жестоко совпали по времени. Надо было что-то делать, и я решил ограничиться тем, чтобы попросить у неё мзду – «в виде раздеться». – Наташ, а хоть покажи свою… Ну, между ног, а? Только быстро, а то у меня собеседование сейчас. – Ты с ума сошёл, родители дома! В этот момент я понял, что Бог есть: входная дверь хлопнула! Они ушли! Значит, её отмазка уже не годится. – Ну, Наташ, видишь, их уже нет! Показывай. Только быстро, а то у меня собеседование. – Не знаю-ююю даже. – Ну, Наташ. Я же спешу. Ну давай. Она уже томно вздохнула, задумавшись о своей девичьей судьбе, как… в дверь позвонили! Как нельзя некстати припёрся мой одноклассник. По фамилии Пышкин, которого мы называли Залупышкин. Впрочем, несмотря на фамилию, он был кучеряв и мускулист, а также высок. Серьёзный конкурент мне, ведь у меня рост в то время был метр сорок девять. А Залупышкин, надо сказать, тоже сильно запал на фразу «всем даёт». И, как и я, принялся ухлёстывать за Наташкой. При этим он полагал, что у него прав больше. Ибо он нравился Наташке чуть больше. – Откройте! – стал орать он под дверью. – Я знаю, что вы дома! – Ну, вот видишь, – облегчённо прошептала она. – Теперь ничего не получится. – Все получится. Мы же тихо сидим. Он поймёт, что никого нет дома, и уйдёт! – Не похоже, – шептала она. И, кажется, была права. Гад Залупышкин все названивал и настукивал. Как раненый вепрь, он бился в истерике в дверь: «Я знаю, что вы дома-а!» |
|
|
Сейчас: 18.6.2024, 13:45 |